Писарев Дмитрий Иванович

Произведения автора

• Полное собрание сочинений: в 6-ти т. – СПб., 1894-1907.
• Избранные сочинения: в 2-х т. / общ. ред. и вступит статья В. Я. Кирпотина. – М.-Л., 1934-1935.
• Сочинения: в 4-х т. / вступит. ст. и примеч. С. Сорокина. – М.: Гослитиздат, 1955-1956.
• Избранные философские и общественно-политические / под ред. и с предисл. В. С. Кружкова. – М. : Госполитиздат, 1949. – 719 с.
• Избранные педагогические сочинения. – М.: Акад. пед. наук РСФСР, 1951. – 416 с.
• Избранные педагогические сочинения / вступит. ст. В. В. Большаковой. – М. : Педагогика, 1984. – 367 с. – (Педагогическая б-ка).
• Избранные педагогические высказывания / вступит. ст. В. В. Бобровниковой, С. А. Фрумова. – М. : Учпедгиз, 1938. – 464 с. – (Педагогическая б-ка).
• Избранные произведения. – Л.: Худож. лит., 1968. – 615 с.
• Литературно-критические статьи / под ред. Н Ф. Бельчикова. – М.: Гослитиздат, 1940. – 480 с.
• Литературно-критические статьи. – Минск : Изд-во БГУ, 1976. – 255 с.
• Исторические эскизы : избр. ст. – М. : Правда, 1989. – 608 с. – (Из истории отечественной философской мысли).
• Пушкин и Белинский. – М.-Петроград : Госиздат, 1923. – 231 с.
• Базаров / послесл. Ю. С. Сорокина. – М. : Гослитиздат, 1956. – 63 с.
• Реалисты / полесл. К. И. Бонецкого. – М. : Гослитиздат, 1956. – 191 с.
• Базаров : реалисты / послесл. Л. Г. Птушкиной ; примеч. Ю. С. Сорокина. – М. : Худож. лит., 1974. – 332 с.
• Надо мечтать! / сост., авт. вступ. ст. и примеч. И. В. Кондаков. – М. : Сов. Россия, 1987. – 429 с. – (Б-ка русской художественной публицистики).
• Добролюбов Н. А. Избранное / Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев ; сост., авт. вступ. ст. и коммент. О. В. Волобуев, д. ист. н., А. Ю. Морозов, к. ист. н. – М.: РОССПЭН, 2010. – 765 с. – (Библиотека отечественной общественной мысли с древнейших времен до начала XX века).

Признание

Писарев писал удивительно лёгкие, остроумные и увлекательные статьи, в которых призывал к освобождению личности от тяжких общественных ограничений, делая акцент на принципе «разумного эгоизма».

В 1862 году Дмитрий Иванович напечатал в нелегальной студенческой типографии брошюру, в которой встал на защиту А. И. Герцена и выступил за свержение монархии в России. В итоге критика арестовали, и за свою пропагандистскую деятельность он был приговорён к 4 годам заключения в Петропавловской крепости. Но при этом Писареву оставили право печататься в журналах, и он пользовался огромной популярностью среди просвещённой публики.

После земской реформы и Польского восстания в 1863 году Писарев, как и многие его единомышленники, глубоко разочаровался в революционных идеях. Переосмыслив все происходящее, критик пришёл к выводу, что в основе благополучия России лежит развитие естественных наук и техники.

При изучении краткой биографии Писарева стоит отметить, что в последние годы жизни критик весьма пренебрежительно относился к литературе и искусству, которые считал ненужным излишеством. Даже творчество такого выдающегося поэта, как А. С. Пушкин, Дмитрий Иванович считал «вредоносным» для людей.

В 1866 году Писарев покинул «Русское слово» и спустя 2 года стал сотрудничать с «Отечественными записками», возглавляемые Н. А. Некрасовым. Однако на новом месте критику удалось проработать совсем немного.

Начало карьеры

Во время учёбы в университете Писарева интересовала больше философия, нежели литература. Ситуация изменилась в 1859 году, когда он по просьбе издателя стал сотрудничать с журналом для девиц «Рассвет». В задачи Дмитрия входило рецензирование всех выходивших в то время литературных произведений

Он старался не только в интересном свете представлять читательницам литературные новинки, но глубоко анализировать их, выявлять самое важное, что хотел донести автор

Дипломная работа Писарева, посвящённая учению римского философа Аполлония Тианского, была удостоена серебряной медали. Талантливый выпускник получил предложение остаться на кафедре для дальнейшей научной карьеры, однако Писарев отказался — к тому времени его уже пригласили работать редактором популярного журнала «Русское слово».

«Только математические и естественные науки имеют право называться науками…»

Д. И. Писарев принял активное участие в дискуссиях о книге Чарльза Дарвина (1809–1882) «Происхождение видов». Эта книга вышла в Великобритании осенью 1859 года и вызвала горячие споры, которые захватили и Россию. Уже в первой половине 1860 года профессор Санкт-Петербургского университета Степан Семенович Куторга (1805–1861) рассказывал о ней студентам на своих лекциях, а Николай Николаевич Страхов (1828–1896) упоминает теорию Дарвина в журнале Министерства народного просвещения. Девятнадцатого января 1861 года Императорское Московское общество испытателей природы организует заседание, посвященное обсуждению теории Дарвина, на котором с основным докладом выступает Герман Адольфович Траутшольд (1817–1902). А вскоре в Бюллетене Общества была опубликована большая статья Траутшольда с подробным разбором теории Дарвина. В 1864 году появляется первый русский перевод «Происхождения видов», сделанный ботаником С. А. Рачинским (1833–1902). В том же 1864 году Д. И. Писарев публикует статью «Прогресс в мире животных и растений», посвященную теории Дарвина.

В этой статье талант Писарева раскрылся новыми гранями; он показал себя блестящим популяризатором науки. Д. И. Писарев рассматривал книгу Дарвина как выдающееся достижение биологии и предсказывал, что за ней последует революционный переворот не только в зоологии и ботанике, но и в других биологических дисциплинах.

В своих работах (например, в той же статье «Реалисты») Д. И. Писарев много говорил о важности популяризации науки. С некоторыми его утверждениями нельзя согласиться — например, с тем, что популяризировать нужно только фундаментальные науки, имеющие мировоззренческое значение, тогда как прикладные исследования и приложения науки интересны лишь специалистам

Здесь Писарев был неправ. Прикладные науки тоже нужно популяризировать — чтобы показать читателю практическое значение науки, процесс научного поиска и способы решения конкретных задач.

Взгляды Д. И. Писарева на гуманитарные и естественные дисциплины были не столь радикальными, как у Базарова, но все же достаточно «нигилистическими». Еще в «Нашей университетской науке» он писал:

Здесь Дмитрий Иванович по молодости лет заблуждается. Мировой опыт показывает, что люди, занимающиеся естественными науками, за пределами своих профессиональных занятий могут так же попадать пальцем в небо, как и люди, не имеющие отношения к наукам. Более того, успехи в своей специальности нередко подкрепляет необоснованный апломб в суждении о вопросах, выходящих за пределы собственной компетенции. Не стоит идеализировать естествоиспытателей: они такие же люди и ничто человеческое им не чуждо.

Неверно и то, что лишь естественные науки открывают людям истину. Гуманитарные науки ее тоже открывают. Хотя в большинстве случаев истина, открываемая гуманитарными науками, не столь однозначна, и это не обязательно плохо.

Распространено мнение, что Д. И. Писарев, подобно Базарову, отрицал искусство. Это, разумеется, не так. Писарев высоко ценил искусство, рассматривая его как один из важнейших способов познания действительности. Однако искусство «бесполезное», уводящее от жизни и ее проблем, Писарев презирал. К сожалению, с тех же позиций «пользы» он высказывался и о творчестве Пушкина: агрессивно-пренебрежительного отзыва о героях «Евгения Онегина» многие ему до сих пор не могут простить. Из современных ему российских писателей Писарев выше всех ставил Льва Толстого, отмечая его объективность и точность в обрисовке психологии персонажей, которая позволяет читателю самому делать выводы, которые автор открытым текстом не высказывал.

В ноябре 1866 года Д. И. Писарев был освобожден из Петропавловской крепости. Однако воля не принесла ему счастья. В апреле того же года Д. В. Каракозов стрелял в Александра II, после покушения на особу императора в стране наступила реакция, были закрыты и «Русское слово», и «Современник». У Писарева развилась депрессия, его литературная активность сильно снизилась. «Я все это время, уже более полугода, чувствую себя неспособным работать так, как работалось прежде в запертой клетке», — писал он И. С. Тургеневу в мае 1867 года.

Литература о жизни и творчестве

• Гарднер Р. А. Варвара Дмитриевна Писарева  : 15-го июля 1880 г. : // Русская старина. – 1880. – № 12 – С. 1007-1014. – (Записная книжка “Русской старины”).
• Логачев Г. В. Дмитрий Иванович Писарев / Г. В. Логачев. – Липецк : Кн. изд-во, 1960. – 22 с.
• Плоткин Л. Д. И. Писарев: жизнь и деятельность / Л. Д. Плоткин. – М.-Л.: Гослитиздат, 1962. – 232 с.
• Демидова Н. В. Писарев / Н. В. Демидова. – М.: Мысль, 1969. – 223 с.
• Коротков Ю. Писарев / Ю. Коротков. – М.: Мол. гвардия, 1976. – 368 с. – (Жизнь замечат. людей).
• Важинский В. М. Усадьба, в которой родился и провел детские годы Д. И. Писарев: (деревня Писаревка) // Материалы свода памятников истории и культуры РСФСР: Липецкая область. – М., 1980. – С. 91-92. – (Труды НИИ куль туры; Т. 87).
• Кузнецов Ф. Ф. Нигилисты? : Д. И. Писарев и журнал «Русское слово» / Ф. Ф. Кузнецов. – перераб. и доп. – М. : Худож. лит., 1983. – 598 с.
• Прозоров В. В. Д. И. Писарев : книга для учителя / В. В. Прозоров. – М. : Просвещение, 1984. – 112 с.
• Елизаветина Г. Г. Писарев – критик. Начало пути / Г. Г. Елизаветина. – М. : Наследие, 1992. – 176 с.
• Мир Д. И. Писарева : исслед. и материалы. – М. : Наследие, 2000. – Вып. 2. – 256 с.
• Яблонский А. «Разрешить навсегда вопрос о голодных и раздетых…» // Добрый вечер. – 2003. – 3 дек. (№ 49). – С. 19.
• Мир Д. И. Писарева. – М.: ИМЛИ РАН, 2005. – Вып. 3. Исследования и материалы / . – 158 с.
• Осколков В. Реалист-мечтатель : // Добрый вечер. – 2005. – 19-25 окт. (№ 42). – С. 22.
• Писарев Дмитрий Иванович // Славься, земля Задонская!: летопись малой Родины. – Воронеж: изд-во им. Е. А. Болховитинова, 2008. – С. 178-180.
• Перцев В. Яркость короткой жизни // Красное знамя . – 2010. – 19 окт.: фото.

Арестант-журналист

В первой половине XIX века научные штудии в России не пользовались особым уважением. «Он химик, он ботаник, князь Федор, мой племянник», — насмешливо говорит дама из «Горя от ума» о родственнике, учившемся в Педагогическом институте. Для нее это занятие, подобающее аптекарю, а не светскому человеку, и к тому же «упражнение в безверьи». Персонажи Грибоедова для нас не авторитеты, но и друг Пушкина Антон Дельвиг (1798–1831) написал небольшую поэму «К поэту-математику», посвященную вечной теме «физиков и лириков». В соответствии с духом времени Дельвиг отдавал пальму первенства лирикам и укорял героя за измену музам с холодной математикой. Конечно, существовали и другие точки зрения: и «князь Федор», и «поэт-математик» были списаны с натуры. Можно еще вспомнить Евгения Онегина, который «бранил Гомера, Феокрита, зато читал Адама Смита…». И все же увлечение науками представлялось чудачеством.

Однако в середине XIX века ситуация изменилась. На арену вышли талантливые представители не столь привилегированных слоев общества — разночинцы. У Тургенева в романе «Отцы и дети», опубликованном в 1862 году, появляется Евгений Базаров, который режет лягушек и считает, что химик для общества гораздо полезнее, чем поэт. Роман Тургенева и его герой приобрели огромную популярность среди разночинного юношества. Базаров сделался предметом для подражания, а занятия наукой стали уважаться. Однако все это бы осталось эфемерной модой, если бы не статьи Писарева.

Дмитрий Иванович Писарев родился 14 октября 1840 года по новому стилю, в селе Знаменское (Орловская губерния, ныне Липецкая область). Его родителями были небогатые помещики. Учился в столице; после окончания 3-й Петербургской гимназии поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, который окончил в 1861 году.

В 1858 году ради пополнения скудного студенческого кошелька Писарев начал сотрудничать с журналом «Рассвет», где публиковал библиографические обзоры и краткие рецензии на новые художественные произведения. Эта работа увлекала молодого человека гораздо больше, чем занятия филологией. А после окончания университета он стал писать для журнала «Русское слово».

Этот журнал издавал с 1859 года известный меценат граф Григорий Александрович Кушелев-Безбородко (1832–1870). Дела журнала были плохи, и для его спасения граф предложил пост главного редактора Григорию Евлампиевичу Благосветлову (1824–1880), литератору не слишком большого дарования, но хорошему организатору. Благосветлов сумел превратить журнал в популярное издание, приносящее доход. Секретом его успеха стало привлечение молодых сотрудников, в которых главный редактор распознал яркий талант. На первом месте среди них был, конечно, Д. И. Писарев. Но и другие сотрудники — В. А. Зайцев, Н. В. Соколов, Н. В. Шелгунов — высоко держали марку журнала.

Вскоре Кушелев-Безбородко потерял интерес к журналу и полностью передал его в руки Благосветлова, который сделал его вторым по значению (после «Современника») левым журналом России.

После окончания университета Д. И. Писарев не стал поступать на службу и выбрал жизнь профессионального литератора. В 1862 году в нелегальной студенческой типографии он издал брошюру в защиту А. И. Герцена, где призывал свергнуть династию Романовых. Суд приговорил автора к четырем с половиной годам заключения в Петропавловской крепости, где он и находился в 1862–1866 годах.

Матушка Писарева обратилась к генерал-губернатору Санкт-Петербурга с прошением, в котором писала, что она, беспомощная женщина, не имеет других средств к существованию, кроме гонораров, которые получает сын; поэтому почтительнейше просит его превосходительство разрешить ему работать над статьями и посылать их в журналы. Генерал-губернатор был сердобольным человеком и уважил просьбу вдовы, к счастью для российской литературы и науки.

Годы пребывания в крепости стали вершиной творчества Д. И. Писарева и высшей точкой его популярности среди российской молодежи.

Справочные материалы

• Энциклопедический словарь. – Репринт. воспроизведение изд. Ф. А. Брокгауз – И. А. Ефрон 1890 г. – М., 1992. – Т. 46. – С. 688-692.
• Липецкая энциклопедия. – Липецк, 2001. – Т. 3. – С. 55-58.
• Бунинская энциклопедия / авт.-сост. А. В. Дмитриев. – Липецк, 2010. – С. 576.
• Славные имена земли Липецкой: биогр. справ. об извест. писателях, ученых, просветителях, деятелях искусства. – Липецк, 2007. – С. 269-270.
• История русской литературы XIX века: библиогр. указ. / ред. К. Д. Муратова. – М.-Л., 1962. – С. 539-544.
• История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях: аннотир. указ. кн. и публ. в журн. – М., 1979. – Т. 3. Ч. 1. – С. 172-173.
• Русские писатели. 1800-1917: биогр. словарь. – М., 1999. – Т. 4. – С. 613-622. : портр.
• Писатели Липецкого края: библиогр. указ. – Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1986. – Вып. 1. – С. 64-69.

• < Назад
• Вперёд >

Наша университетская наука

Одним из первых произведений, написанных в заключении, стала «Наша университетская наука», сочетавшая в себе черты публицистической статьи и художественного произведения о молодом человеке, который ищет свое место в жизни. В этом произведении выведено несколько ярких образов преподавателей. У каждого был реальный прототип; «один из наших университетов» — конечно, Санкт-Петербургский. С университетской наукой двадцатидвухлетний Писарев разделался безжалостно.

Вот, к примеру, доцент Креозотов: готов читать любой курс, который прикажет начальство, хоть древнюю историю, хоть новейшую, хоть историю Букеевской орды или Абиссинской империи. По каждому вопросу он излагает на лекциях свое личное мнение. Было бы прекрасно, если бы мнение основывалось на серьезном анализе материала. Но при всей его эрудиции на такой анализ Креозотов неспособен. «На каждом диспуте он делал множество возражений и замечаний, очень бесплодных, микроскопически мелких, но тем более показывавших, что специальный вопрос, разработанный магистрантом, известен ему по источникам, во всех мельчайших подробностях. И это обилие знаний лежало точно в сундуке; единственным ученым сочинением Креозотова была какая-то славянская мифология». Когда герой, желавший серьезно заняться исторической наукой, обратился к Креозотову за советом, тот порекомендовал ему «читать энциклопедию».

Другой доцент, Кавыляев, более скромен. Его лекции — дословный пересказ чужих пособий и монографий. Внести в них что-нибудь свое Кавыляев не может и не стремится.

Молодой приват-доцент Телицин искренне желает и сам заниматься наукой, и вдохновить на это своих учеников. Он очень трудолюбив и вообще хороший человек. Увы, склонности к самостоятельному мышлению у него нет. Его научный потолок — небольшие добавления и уточнения к трудам других исследователей.

Вернувшийся из-за границы молодой профессор Иронианский до определенного момента был кумиром студентов. Его публичные лекции собирали огромные аудитории. Он был в курсе достижений современной науки, лично общался с великими историками Запада. Казалось бы, именно с такими людьми связано будущее отечественной науки. Но однажды рассказчик купил сборник статей французского историка и нашел в нем две статьи, практически дословно, вплоть до оборотов речи, совпадающие с публичными лекциями профессора Иронианского. Павлиньи перья, которыми украшал себя кумир студентов, оказались заемными.

Иронианские могут быть очень полезными для науки слаборазвитой страны, поскольку являются проводниками и пропагандистами научной культуры стран более развитых. Они — просветители. Но их собственный творческий потенциал невелик. Едва ли западные историки, знакомством с которыми он хвалился, действительно видели в нем равного.

И наконец, самая интересная фигура: маститый профессор и академик Сварожич. Это умный человек, он обладает исключительным критическим мышлением, позволяющим видеть слабые стороны любой концепции «без всякого сострадания к ее красоте». Но, увы, неспособный к синтезу и генерированию сильных идей.

Писарев прозорливо раскрывает причину этой неспособности. Естественные и гуманитарные науки предъявляют различные требования к исследователям. Чтобы успешно заниматься гуманитарными науками, исследователь должен мысленно поставить себя на место тех, кого изучает, почувствовать их переживания. Сварожич на это неспособен. «Историк нуждается, правда, в трезвой критике, чтобы очистить факты от выдумок и случайных искажений, но настолько же, или, может быть, еще более, нуждается он в силе воображения и чувства. Эти последние свойства часто вводят историка в ошибки, и историческая картина оказывается неверною; но если бы не было этих свойств, тогда картины не было бы вовсе, тогда не существовало бы истории. Историк, подобный Сварожичу, не ошибается никогда, потому что никогда не бывает историком». Его исключительный интеллект пропадает впустую. Сварожичу, как пишет Писарев, следовало заниматься не гуманитарными, а естественными науками. Писарев полагает, что и сам Сварожич это понимал, но большое академическое жалованье и высокий авторитет в научных кругах не позволяли ему изменить свою жизнь.