Биография Владимира Шилейко

Поэзия[править | править код]

В. К. Шилейко не издал своего авторского поэтического сборника, но в 1913—1919 годах публиковался в периодике; ряд его стихотворений остался в рукописях и был издан посмертно. В 1910-е годы, начиная со знакомства в 1911 году с Гумилёвым, он был биографически и творчески близок с Цехом поэтов и акмеистами, хотя формально в эти объединения не входил. Его стихи печатались в акмеистическом журнале «Гиперборей». В. Н. Топоров охарактеризовал Шилейко как «значительного и весьма оригинального» поэта; с его точки зрения, Ахматова и Мандельштам «заметили стихи Шилейко и усвоили себе их уроки». По воспоминаниям Мандельштама, «Шилейко для нас был той же бездной, какой для был Хлебников». Шилейко был также известен как «остроумец» и сочинитель кружковой шуточной поэзии.

Еще немного о поклонниках

После того как Ахматова вышла замуж за Гумилева и выпустила свой первый поэтический сборник «Вечер», она стала знаменитостью. В открывшемся в 1912 году в Петербурге кабаре «Бродячая собака», где постоянно собирались разные деятели искусства, она была очень популярной женщиной. Говорят, что в нее был влюблен один из постоянных посетителей «Бродячей собаки» богач граф Зубов. По воспоминаниям самой Ахматовой, за ней ухаживал Осип Мандельштам, но она ему отказала (после дружила и с ним, и в последствии с его женой Надеждой Яковлевной); поэтессе делали предложение Борис Пильняк и Борис Пастернак.

Ахматова и Пастернак. (litcult.ru)

По-разному относятся исследователи к встрече Ахматовой с английским дипломатом Исайей Берлином. Она произошла в 1945 году практически случайно. Берлин, оказавшись недалеко от дома, где жила Ахматова, захотел с ней познакомиться. Сначала зашел к ней днем, а после — вечером и просидел до утра, разговаривая о жизни и искусстве. Берлин не был мужчиной Ахматовой в романтическом смысле, хотя об их встрече некоторые говорят как о сближении душ. В 1946 году вышло постановление, в котором Ахматову назвали «полумонахиней-полублудницей» и предложили запретить печатать. Она стала опальным поэтом. Сама Ахматова считала, что встреча с Берлином стала одной из причин принятия постановления.

Последние годы своей жизни Ахматова тоже провела в окружении мужчин, но преимущественно это были дружеские или наставнические отношения. Около нее сформировался кружок молодых талантливых поэтов: Дмитрий Бобышев, Евгений Рейн, Иосиф Бродский, Анатолий Найман. Все они вспоминали Ахматову как великого поэта и сильного человека, который оказал на них неоспоримое влияние.

Шумерология

В своей монографии «Вотивные надписи шумерийских правителей» (Пг., 1915) 24-летний бывший студент Шилейко издал 35 посвятительных надписей из коллекции Н. П. Лихачёва, сделанных на камне и глине по приказу одиннадцати правителей Шумера. Можно только удивляться смелости этого юноши, который, будучи самоучкой в шумерологии, отважился предъявить учёному миру плоды своей работы. Однако степень оригинальности этой работы не следует преувеличивать. Из 35 надписей 21 однотипная (стандартный текст на посвятительных глиняных гвоздях правителя Гудеа). Уникальными являются только три небольших текста, из которых один не нуждается в связном переводе (это перенесённый на глиняную призму список профессий); прочие имеют дубликаты в других музеях и впервые переведены западными специалистами. В издательской части следует отметить тщательно выполненную тушевую прорисовку каждого текста и образцово сделанную транслитерацию шумерской клинописи.

Гораздо большее значение имеет предпосланное изданию вступление, никак не озаглавленное в монографии. Здесь Шилейко излагает свои представления об основных этапах шумерской истории, соотнося их с изложением Э. Мейера в его «Истории древнего мира». Сперва он устанавливает хронологическую границу начального этапа шумерской истории (вторая половина V тыс. до н. э.). Затем Шилейко спорит с Мейером по вопросу о влиянии семитов на шумерскую культуру. Египтолог и семитолог Э. Мейер утверждал, что приоритет в развитии месопотамской цивилизации принадлежит семитам Аккада и Вавилона. Шумеролог Шилейко поставил этот тезис под сомнение, найдя убедительные для того времени доказательства шумерского культурного приоритета. Он показал, что в семитском языке Месопотамии имеется более 200 заимствований из шумерского языка, а в клинописи все известные изображения голов безбороды и коротковолосы (семиты же всегда изображались с бородами). Кроме того, имена богов и жреческие должности названы по-шумерски и не носят следов семитского влияния. После этой дискуссии автор вступления подробнейшим образом изложил вопрос о термине «Шумер», доказывая, что от эпохи к эпохе географический смысл этого термина подвергался изменениям.

Основываясь на знании огромного числа разрозненных текстовых публикаций, Шилейко определяет число лет правления каждого царя, устанавливает точную последовательность правления царей одной городской династии, соотносит данную династию с династиями других городов (фактически давая синхронистическую таблицу по каждому этапу ранней шумерской истории), выдвигает несколько смелых и впоследствии оправдавшихся гипотез политической истории.

Так, Шилейко самостоятельно (хотя и одновременно с французскими специалистами) приходит к выводу о том, что после своего смещения в результате заговора правитель Лагаша Лугаланда не был убит. Напротив, он оставил за собой титул великого правителя (энсигаля), ему было пожаловано имение, и в этом имении он год спустя умер. Вторая важнейшая гипотеза Шилейко-историка заключалась в том, что династия Аккада была разрушена не царями второй династии Урука (как думал Мейер), а нашествием кутиев, впоследствии подчинивших себе всю страну. Интересно, что он приходит к этому выводу на основании нескольких хозяйственных текстов, в котором говорится о доставке больших грузов некоему царю в эпоху Гудеа. Шилейко соотносит это сообщение с надписями Гудеа, в которых констатируется его власть над территорией, ранее принадлежавшей Аккаду, и с датировкой одной хозяйственной таблички годом разрушения Урука. Проведя палеографический анализ всех учтённых текстов, он делает конечный вывод: Гудеа правил после разрушения Аккада, вторая династия Урука имела в эту эпоху второстепенное значение и часто подвергалась нападениям извне, а грузы, которые во времена Гудеа поставлялись царю, — дань кутийским завоевателям Шумера, титуловавшим себя царями (лугалями).

Почти все гипотезы вступительной статьи Шилейко впоследствии блестяще подтвердились в исследованиях В. В. Струве и И. М. Дьяконова.

Биография

Вольдемар Шилейко родился 2 (14) февраля 1891 года в Петергофе. Старший сын в семье, где всего было пятеро детей. Отец, Казимир Донатович Шилейко, — отставной поручик, потом чиновник (статский советник), два года изучал археологию в Петербургском археологическом институте и, возможно, способствовал увлечению сына Востоком.

Володя начал самостоятельно изучать древнееврейский язык с семи лет. В гимназии, которую окончил с золотой медалью в 1909 году, выучил древнегреческий и латынь, вёл научную переписку с Британским музеем. С 1909 года учился в Петербургском университете, однако через два года его учёба прервалась: В. К. Шилейко заболел туберкулёзом. К 1913 году он поправился и вернулся в университет. Изучал ассириологию под руководством П. К. Коковцова и Б. А. Тураева. Переписывался с ведущими востоковедами мира (Франсуа Тюро-Данженом и другими), печатался во многих европейских научных журналах.

Кроме научной деятельности, Шилейко писал стихи (близкие к поэтике акмеизма), публиковался в российских литературных журналах. Неслучайно самыми знаменитыми его переводами стали переводы шумерской и аккадской поэзии.

С 1913 года был женат на дочери отставного штабс-капитана Софии Александровне Краевской (1880—1942, Ленинград), художнице, преподавательнице рисования в Коломенской женской гимназии.

В 1918 году женился на поэтессе Анне Андреевне Ахматовой, став её вторым мужем (после Н. С. Гумилёва). Брак продлился около пяти лет, до 1922 года (официально расторгнут решением народного суда Кропоткинского участка Хамовнического района Москвы от 8 июня 1926 года). После расставания Ахматова и Шилейко поддерживали переписку до самой смерти последнего.

После развода с Анной Андреевной Вольдемар Казимирович женился на Вере Константиновне Андреевой (1888—1974). В 1927 году у них родился сын Алексей, в будущем профессор, завкафедрой электроники в МИИТе, близкий друг братьев Стругацких. Алексей Вольдемарович Шилейко в сотрудничестве с женой Тамарой Ивановной в течение многих лет активно занимался творческим наследием отца, составлением архива (в частности, спасением рукописи «Ассиро-вавилонский эпос»), подготовкой публикаций.

С 1919 до 1929 года работал в Петроградском (Ленинградском) государственном университете, где сотрудничал с А. П. Рифтиным и академиком В. В. Струве, затем переехал в Москву.

Скончался 5 октября 1930 года от туберкулёза, не дожив до 40 лет. Похоронен на Введенском кладбище (15 уч.).

Сказания о Гильгамеше

Первый перевод на русский язык «Сказания о Гильгамеше» был сделан Н. С. Гумилёвым в 1919 году. Однако Гумилёв указывает, что, «не будучи ассириологом», переводил сказание не с аккадского языка, а с французского подстрочника, который сделал знаменитый французский востоковед П. Дорм, а Шилейко консультировал Гумилёва по аккадскому тексту. Через некоторое время Владимир Казимирович сделал собственный прямой перевод с аккадского языка, который вошёл в две рукописи «Ассиро-вавилонский эпос» и «Гильгамеш». Обе рукописи не были опубликованы при жизни Владимира Казимировича. Например, «Ассиро-вавилонский эпос» (1918—1920) предназначался для издания в первоначальной «Библиотеке всемирной литературы», задуманной Максимом Горьким, но в двадцатые годы выпуск библиотеки прервался.
Рукопись была передана в издательство Academia, которое заявило о её предстоящем издании в 1933 году, однако это издание в силу разных обстоятельств осуществилось только в 2007 году.

О судьбе перевода «Гильгамеша» сообщает обнаруженное в архиве семьи Шилейко письмо В. К. Андреевой-Шилейко И. М. Дьяконову от 23 августа 1940 года (сохранился его черновик), в котором сказано: «В Вашем письме Вы спрашиваете, не сохранилось ли в бумагах Владимира Казимировича переводов других текстов Гильгамеша (помимо VI таблицы — В. Е.). К сожалению, нет, хотя Владимиром Казимировичем были переведены все части Гильгамеша полностью и им об этом эпосе было подготовлено большое исследование. Но по воле рока все материалы по этой его работе пропали на его ленинградской квартире во время пребывания в Москве. Пропажа эта была тяжёлым ударом моему покойному мужу, хотя он и имел обыкновение говорить, что горевать не о чем, так как то, что не удалось завершить ему, всё равно сделают другие. И он, наверно, порадовался бы, найдя в Вашем лице себе продолжателя».
Таким образом, из переписки следует, что перевод эпоса о Гильгамеше был потерян ещё при жизни В. К. Шилейко, и его вдова благословила молодого учёного И. М. Дьяконова на то, чтобы сделать новый перевод. Впрочем, сам Дьяконов в 1980-х годах своим ученикам читал собственную эпиграмму: «Гильгамеша пожалей-ка: перевёл его Шилейко» (информация от востоковеда, ученика Дьяконова — И. Ф. Нафтульева)[неавторитетный источник?]. Таким образом, отношение учёной среды к наследию Шилейко едва ли можно считать однозначным.

Узаконенные (и не совсем) отношения

Первым мужем Анны Андреевны Горенко стал Николай Гумилев, поэт-акмеист. Любовь это была не первая — но об этом позднее. Да и была ли любовь? Познакомились они в Царском селе в 1903 году. Долгое время Гумилев докучал девушке «настойчивой привязанностью» и «неоднократными предложениями брака». Она же сначала не воспринимала это серьезно. Гумилев, поклонник Оскара Уайльда, представлял Ахматову — такую непохожую на других девушек — своим идеалом, «прекрасной дамой». Несколько раз хотел из-за нее покончить с собой. В 1910 году девушка неожиданно для всех согласилась стать его женой. В апреле состоялась свадьба, а в сентябре поэт отправился на четыре месяца в командировку в Африку.

Гумилев и Ахматова. Рисунок Елизаветы Токаревой. (gumilev.ru)

Гумилев и Гумильвица (так прозвали Ахматову после свадьбы) официально были мужем и женой восемь лет. За это время у них родился сын Лев, которого, впрочем, отдали на воспитание бабушке. В остальном же, в сущности, поэты оставались независимыми друг от друга людьми: строили поэтическую карьеру, заводили романы.

Официально Гумилев и Ахматова развелись в 1918 году, у обоих на тот момент были другие отношения. Гумилев сразу же после развода женился на другой Анне — Энгельгардт. Ахматова в этом же году стала женой давно знакомого по «Цеху поэтов» (примерно с 1911 года) Вольдемара Шилейко, поэта и востоковеда, близкого друга Гумилева.

Вольдемар-Георг-Анна-Мария Шилейко с Ахматовой. (zen.yandex.ru)

Отношения с Шилейко, как, впрочем, и всю судьбу Ахматовой, трудно восстановить достоверно точно. Сама Ахматова рассказывала, что «как муж он был катастрофой в любом смысле»: запрещал ей писать, автографом сборника ее стихов «Подорожник» топил самовар. Однако Гумилев, например, не верил, что Шилейко мог ей что-то запретить: считал, что она не позволила бы такого никому. Отношения с Шилейко длились недолго: примерно в 1921 году они закончились. Правда, развод оформили только в 1926, когда востоковед захотел жениться на другой. После расставания оба оставались близкими людьми: до смерти Шилейко они переписывались, а до 1926 года Ахматова периодически жила в его квартире в Мраморном, когда он находился в Москве, и присматривала за подобранным ими сенбернаром Тапой. Однажды Шилейко сказал Мандельштамам о псе: «У меня всегда найдется приют для бродячих собак, — так было и с Аничкой…».

Примерно с 1922 года начался роман Ахматовой и очередного деятеля культуры — искусствоведа Николая Пунина. Последний был женат, имел дочь. С женой расходиться не хотел. С 1924 по 1926 Ахматова жила «на два дома»: то у Пунина с его семьей в Фонтанном доме, то у Шилейко. Затем окончательно перебралась к Пунину. Это считают третьим, гражданским браком Ахматовой. Официальным он так и не стал. Жили вчетвером: Анна Аренс-Пунина, Николай Пунин, их дочь Ирина и Ахматова.

Ахматова, З. Пунина, П. Лукницкий, Н. Пунин, А. Аренс, Н. Миронич. (tsarselo.ru)

Отношения с Пуниным были так же сложны и неоднозначны, как два предыдущих брака. Л. К. Чуковская вспоминает: «Всякий раз, когда появлялся даже намёк на величие Ахматовой, Николай Николаевич нарочито сбивал тон, принижая её, вроде того: ″Анечка, почистите селёдку!″”. Иные воспоминания говорят, наоборот, о том, что с Пуниным Ахматову видели счастливой. Совсем отношения прекратились в 1938 году. Но жить Ахматова осталась в Фонтанном доме, только в другой комнате. Поэтесса привязалась к семье Пуниных, они были близки ей до конца: в какой-то момент Ахматова даже написала завещание на Ирину Пунину. Правда, довольно быстро передумала в пользу своего сына Льва, но это не помешало Пуниным самовольно распорядиться ее архивом.

НАШИ ЛЮДИ

Яхонтов, Сергей Евгеньевич
Лингвисты

российский лингвист, специалист по китайскому, сравнительно-историческому и общему языкознанию, лингвистической типологии и теории грамматики

Яснецкий, Иван Семёнович
Лингвисты

русский лексикограф, присяжный поверенный в Твери

Яршатер, Эхсан
Лингвисты

ирано-американский иранист, преимущественно лингвист и литературовед

Якобсон, Роман Осипович
Лингвисты

российский и американский лингвист и литературовед, один из крупнейших лингвистов XX века, оказавший влияние на развитие гуманитарных наук не только своими новаторскими идеями, но и активной организаторской деятельностью

Якерсон, Семён Мордухович
Лингвисты

российский востоковед-гебраист, книговед, специалист по средневековым еврейским рукописям и инкунабулам

Юшманов, Николай Владимирович
Лингвисты

советский лингвист, востоковед, арабист

Юсти, Фердинанд
Лингвисты

немецкий лингвист, филолог и востоковед, художник, педагог

Юль, Генри
Лингвисты

шотландский востоковед, географ, писатель

Переводы, история литературы

На рисунке Натана Альтмана

Шилейко первым в истории русской литературы стал переводить аккадские и шумерские литературные тексты с оригинала. Им были установлены основные правила аккадского стихосложения. Шилейко принадлежат поэтические переводы гимнов, заговоров, эпических фрагментов, памятников религиозно-этической литературы, а также ритмизованные переводы шумерских царских надписей и вавилонских гадательных текстов. В архиве учёного сохранился и перевод шумерского религиозного гимна о строительстве храма в Лагаше (Цилиндр А правителя Гудеа).

Владимир Казимирович на неполном материале, которым располагал при жизни, сделал несколько предположений, которые были подтверждены новыми археологическими данными. В частности, он предположил, что у «Сказания о Гильгамеше» есть шумерский оригинал (обнаруженный в тридцатые годы шумерологом Самюэлем Крамером), он также обнаружил параллели «Сказания о Гильгамеше» с древнегреческой мифологией и указал, что полное «Сказание о Гильгамеше» должно содержать характерный эпизод с орлом, который действительно был позже обнаружен. Кроме этого, множество неясных мест в Сказании были им интуитивно правильно переведены, что впоследствии подтвердило развитие шумерской грамматики и языкознания.

В области изучения литературы Шилейко высказан ряд плодотворных гипотез, основанных на сопоставлении сюжетов клинописной словесности с мотивами произведений фольклора и античной литературы. Так, в предисловии к переводу эпоса о Гильгамеше (предпринятого под его руководством Н. С. Гумилёвым) Шилейко сопоставляет первые семь таблиц и сюжетов эпоса с «Илиадой» Гомера, а пять последних — с «Одиссеей». В статье «Родная старина» он устанавливает в качестве прототипа благовещенского обряда выпускания птиц вавилонский обряд выпускания птиц в качестве выкупа за жизнь освободителя.

В статье «Текст предсказания Саргона Аккадского и его отголоски у римских поэтов» Шилейко установил параллели в формулах вавилонских гадательных текстов и поэме Лукана, а также предположил связь между образами Саргона и Эдипа. Известны также названия некоторых его докладов по истории месопотамской религии (например, «El — имя солнечного божества»), хотя их тексты до нас не дошли.

Многие гипотезы Шилейко в области истории литературы и религии получили подтверждение в трудах востоковедов, религиоведов, фольклористов, специалистов по семиотике.

Адреса членов семьи

По данным о сословном состоянии и местожительстве (справочники «Весь Петербург» за 1914 и 1915 годы), накануне Первой мировой войны в Петербурге-Петрограде проживали следующие родные В. К. Шилейко:

Мать — Шилейко Анна Фоминична, вдова статского советника. — Петергоф, Петергофская улица, дом 2—9 домовладение А. А. Авенариуса).
Сестра по матери — Шилейко Мария Казимировна, дочь статского советника. — Петергоф, Дворцовый (с 1913 Романовский, с марта 1917 Народный) проспект, дом 63 (с 1915 года).
Дядя по отцу — Шилейко Аполлониуш Донатович. — 1-я Рота Измайловского полка (ныне 1-я Красноармейская улица), дом 4. Имел личное дворянство, занимался колбасной торговлей.
Двоюродная сестра по брату отца — Стефания Аполлоновна. — Мойка, дом 10 (с 1915 года — Казанская улица, дом 6).

В своей шутливой эпиграмме О. Э. Мандельштам указывает ещё один адрес — на нынешней 4-й Советской (бывшей Рождественской) улице:

Сочинения[править]

Поэзияправить

Пометки на поляхправить

Iправить

1. «И в час, когда тоску труда…»
2. «Здесь мне миров наобещают…», 1914
3. «Смущенно думаю о нём…», 1914
4. «Его любовь переборолась…», 1914
5. «Люблю живую суету…», 1916
6. «Ещё дрожат пустые воды…», 1916
7. «Ещё болезненно-свежа…», 1914
8. «Кругом не молкнет птичий голос…», 1915
9. «Я не ищу приветствий черни…», 1915

IIправить

10. Иов II, 9 («Ничего не просил у Бога…»)
11. Иезекииль, XXXVII, 1-3 («Неживые, легли в песках…»)
12. Львиная старость («Неоскудевшею рукой…»)
13. «Влачится — у! — через волчец…»
14. «Томительно люблю цветы…»
15. Лилии («Сияя светом диадем…»)

IIIправить

16. «Седенький книжный торговец…», 1915
17. «…Как бы обмануто собой…», 1915
18. «Распался в прах перед огнём…», 1916
19. «Ты замечал, как в вечер строгий…», 1916

Дополненияправить

21. «Кровавость губ, накрашенных кармином…»
22. Вечернее («И когда вечерние тени…»)
23. «Ужель „не поднимая глаз“?..»
24. «Я думал: всё осталось сзади…»
25. Триолеты, <1914?>
26. «Уста Любви истомлены…»
27. Муза («Ты поднимаешься опять…»)
28. Память сердца («На сердце опять захолонуло…»)
29. 1914 («Лети, летящая, лети!..»)
30. Delirium («Еще не порываю нить…»)
31. «Опять, опять ты появился!..»
32. Вечернее («Глаза, не видя, смотрят вдаль…»)
33. «Все вечера томительны и жгучи…»
34. Софокл («В смягченном стиле Парфенона…»)
35. Сафо («- Затяните мне котурны туже!..»)
36. Этой осенью («Каким еще заговорю с тобою…»)
37. «Такого пламенного горя…»
38. «Душа бездетна и убога…»
39. «Я помню. Слышишь ли меня?..»
40. «Завернувшийся в чёрное горе…»
41. «Могу познать, могу измерить…»
42. «Не всё ль, что в юности умел…»
43. Метеорит (Вторая эпитома)(«Есть вера духа, жадная, простая…»)
44. «Господь мой! Видишь, как Тебе…»
45. «Как орлиные крылья, раскрылся Коран…»
46. Andante doloroso e molto cantabile («Что горестней, что безнадежней…»)
47. «Как небу вешнему — ликующие грозы…»
48. «Больного сердца переливы…»
49. «Ее весна плыла когда-то…»
50. «Когда бы я имел лорнет…»
51. «Хозяин скуп, жнецы ленивы…»
52. «Увял, увял цветущий мир…»
53. «Как путник при конце дороги…»
54. «И снова с горькою гордыней…»
55. «С полуотравой мадригала…»
56. «Последним дням не прекословь…»
57. «В простосердечии, на воздухе целебном…»
58. «Что вспоминать, о чем жалеть?..»
59. «Тысячелетний шаг вигилий…»
60. Стансы госпоже *** («Над мраком смерти обоюдной…»)

Стихотворения неизвестных летправить

61. «Ты думаешь, свечи скромней горят…»
62. «В века веков деннице онемелой…»
63. «Нет, ты только подумай, какая тоска…»
64. «Поседела, совсем изменилась…»
65. Монастырское («Опасайся вечерних врагов…»)
66. Хокку
67. Танка
68. «О чистом жребии моли…»
69. «Двенадцать бьет — и где твоя отвага?..»
70. «Не та уж ты, какой была…»
71. «Теперь оставь и гнев, и нежность…»
72. «Не потому ли, что один…»
73. «Всё — тишина, и всё — покой…»
74. «О, этот горький первый том…»
75. «Скажи, видала ль ненароком…»
76. «Дай руку мне во сне…»
77. «Легка последняя ступень…»

Энума элиш (вавилонский космогонический эпос).