Творчество
Библиография Тынянова включает большие и малые прозаические произведения, научные статьи и очерки. Профессиональным писателем Юрий стал в 1924 году, когда вместо заказанной Максимом Горьким брошюры о друге Александра Пушкина Вильгельме Кюхельбекере стремительно написал роман «Кюхля».
О самом солнце русской поэзии Тынянов писал грандиозную эпопею. К сожалению, он успел завершить только первые 2 части.
Книга «Смерть Вазир-Мухтара» посвящена биографии еще одного литератора пушкинской эпохи Александра Грибоедова. Интересный факт: в очерке «Сюжет “Горя от ума”» Тынянов написал, что в образе Чацкого драматург вывел Кюхельбекера точно, как на фото.
Писатель Юрий Тынянов
Лидия Гинзбург назвала этот тыняновский роман о Грибоедове скорее истерическим, чем историческим, а согласно высказыванию Дмитрия Быкова, произведение — «гигантское стихотворение в прозе». «Смерть Вазир-Мухтара» наполнена цитатами и метафорами: себя автор отождествлял с Грибоедовым, под Фаддеем Булгариным зашифрован приятель Юрия Насоновича Виктор Шкловский, а под Персией — Россия.
В малой прозе Тынянова преобладают выдуманные персонажи. Так, главного героя подпоручика Киже, возникающего из бюрократической ошибки, Юрий Насонович перенес в свою повесть из исторического анекдота.
Примечания[править | править код]
- Нянковский М. А. «О тех, кого помню и люблю…» Гаркави. Тыняновы. Рохленко. Нянковские / М. А. Нянковский: худож. М. Е. Бороздинский. Ярославль, 2009. 240 с.: с ил. (нажать на линк Подробнее под текстом)
- Выставка в Ярославском музее-заповеднике «Ярославские страницы биографии Юрия Тынянова»
- Ярославль: История города в документах и материалах от первых упоминаний до 1917 года / Под ред. д-ра ист. наук, проф. А. М. Пономарёва; Авт. вступит. статьи д-р ист. наук, проф. А. М. Пономарёв; Сост. В. Н. Козляков, Г. Н. Полева, Л. А. Полушкина и др. Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1990. С. 384.
- Архивная служба Ярославской области: В годы НЭПа — Кожевенный завод «Наследники Эпштейн» Ярославского губернского Совета народного хозяйства.
- Статья «Ю. Н. Тынянов» в Электронной Еврейской Энциклопедии
- Филолог-славист Михаил Константинович Шапиро (род. 1939, сноска 1) (Michael Shapiro); на русском языке была опубликована книга его брата Исаака Константиновича Шапиро «Эдокко» (КоЛибри, 2010; «Edokko: Growing Up a Foreigner in Wartime Japan»)
В большинстве утрачены. Одно из стихотворений — «Дождь» — приводится без текстологической справки Вениамином Кавериным в В. А. Каверин, В. И. Новиков. Новое зрение. Книга о Юрии Тынянове. — М.: Книга, 1988. — С. 36—37. (см. ISBN )
- Lib.ru/Классика: Тынянов Юрий Николаевич. Смерть Вазир-Мухтара
Юрий Тынянов. Писатель и ученый. Воспоминания. Размышления. Встречи. — М.: Молодая гвардия, 1966. (см. ISBN )
В большинстве утрачены. Один из коротких рассказов — «Яблоко» — приводится без текстологической справки Вениамином Кавериным в В. А. Каверин, В. И. Новиков. Новое зрение. Книга о Юрии Тынянове. — М.: Книга, 1988. — С. 29—30. (см. ISBN )
Две похвалы
Один документальный фильм представил картинку последних дней Тынянова по воспоминаниям… Шкловского. Хотя в самые последние минуты рядом с другом его не было. Впрочем – тут автор фильма (кстати – информативного и хорошего, полного любви к Тынянову) мог бы железно аргументировать свою позицию: Юрий Николаевич о себе писал мало и редко, а о других вспоминал то, при чем присутствовать в принципе не мог. А вот «красный граф» А. Н. Толстой за это же похлопал снисходительно Тынянова по плечу со словами «А у вас слог-то неплох». Тынянов ответил: «Премного благодарен, ваше высокопревосходительство!» Директор издательства, куда Тынянов принес своего «Кюхлю» был еще добрее: «Художественная литература вещь сложная. Вы не огорчайтесь, у вас есть специальность» – имея в виду, что Тынянов у него работал корректором.
Картина, навеянная Тыняновым
Физики, лирики, клирики, критики, аналитики, паралитики, отличники, докладчики, наладчики прочие молодчики, причем сплошь взяточники странным образом прятались за одну, опиской канцелярской рожденную благообразную фамилию. Что ни год да ни день – являлись взгляду преступники, причем секретные, а потому не имеющие фигур. Их лупили на отполированной семихвостками «кобыле» – и слышен был только свист плеток, да стук их о дерево. Ни крика, ни стона, ни дыхания. Их снимали с «кобыл», красавиц-жен и должностей, повышали, ссылали в Сибирь и даже далее, наделяли имуществом и лишали оного. Ордена им то вручали, то отнимали, и стали те ордена шляться с мундиров и пиджаков в коробки, как бесстыжие пятаки. Разнагражденных ими вешали – они не умирали. Их расстреливали – и на месте одного появлялось двое. Их женили – и жены умудрялись рожать, хотя рядом с мужьями никем и никогда замечены не были. Но в темных коридорах власти кто-то всегда периодически кричал «караул», а как стали нравы попроще – неприличное слово, напоминающее освоение языка младенцем. Но кому кричать? Да и от чего? Однажды исчезли фрейлины, балерины, прочно уселись вместо них в ответственных комнатах ассистентки, секретарши-референтки, а с этими не никаких таких происшествий и быть не могло – все стоны и крики – и мужские, и женские – все исключительно в специально отведенных для этого местах… Правда, никуда не удавалось извести вечное, ловкое, шустрое племя и мелькали по углам по-прежнему субретки и фаворитки.
Павел Петрович успел едва только охнуть от апоплексической сыновней табакерки с британским табачком, но Александр Павлович уже уставился на стройные ряды безымянных, отчества, да и отечества не слишком знающих, зачатых в канцеляриях, на «кобылах» и – что было бы естественно – в альковах, но каким-то необычным, нигде не виданным способом молчаливые и всемогущие шеренги, идеальные во фрунте роты, батальоны и полки Киже. А стоило спросить, нет ли где какого человечка, завалящего-настоящего, так выяснялось – стоит лишь глянуть на такого – а его и нет.
Ученый/писатель?
Тынянов нашел свою спасительную нишу в истории и собственных книгах. Но и с историей в традиционном ракурсе он не спешил соглашаться.
“Есть документы парадные, и они врут, как люди, – писал он впоследствии. – У меня нет никакого пиетета к “документу вообще”. Человек сослан за вольнодумство на Кавказ и продолжает числиться в Нижнем Новгороде, в Тенгинском полку. Не верьте, дойдите до границы документа, продырявьте его. И не полагайтесь на историков, обрабатывающих материал, пересказывающих его…”. А вскоре стали рассылать по стране документы с лживыми словами «10 лет без права переписки». Сейчас многие молодые люди не знают, что значат эти слова. А что еще хуже – и знать не хотят.
Читавшие «Кюхлю» и «Смерть Вазир-Мухтара» увлекаются сюжетом, им кажется, что, если что писатель и выдумал, так и хорошо, «не приврешь – так и не расскажешь». Но что важнее для нас – цвет рукояти пистолета системы Жана Лепажа, или повод для дуэли? Тынянов любил порассуждать о том, насколько во времена Пушкина и декабристов не боялись смерти, и приводил пример: Вяземский и Пушкин забавнейшим образом описывали смерть пушкинского дяди Василия Львовича, которого оба, кстати – любили.
Трудно согласиться с теми, кто искренне считает, что Тынянов понимал время Пушкина или Петра Великого и совершенно не разбирался в том, в котором он жил сам. Довелось услышать даже, что Тынянов расхваливал Сталина и искренне восхищался колхозами. Как часто велико в нас желание собственную наивность прикрыть наивностью большого мыслителя. Мол, «он же сам сказал». Да мало ли что тогда приходилось говорить. В 1936 году приехав в Париж Тынянов встретил там Эренбурга, восхищенного созданием народного фронта, тот был просто в восторге. Все мол, конец фашизму. Тынянов печально сказал – «посмотрим». Время не располагало к искренности и развернутым мыслям. Не верится, что написавшему «Восковую персону», «Кюхлю», «Подпоручика Киже» что-то было неясно. Да и у читавших Тынянова чувство истории нередко обостряется. Но тут уж у кого как.
О некоторых прелестях литературоведения.
Высокомерие «красного графа» и сочувствие директора издательства можно отнести к курьезам. Личные обиды со Шкловским – не более чем личные и искренне прощенные обиды. Да и не нам судить – это была великая дружба. А вот драки до крови, где отчаянные споры, где в битве аргументы, как бритвы – это уж совсем другая сторона жизни Тынянова. Это жизнь его в русской литературе и русской науке. И если кто-то думает, что эти споры – академические изящные словесные обороты при графине, колокольчике и рефери, да со скорой помощью при подъезде – разочаруйтесь, пожалуйста сами и сложите очарования в мусорный бачок у места серьезной мужской драки.
«И вот крадется, словно тать,
Сквозь ленинградские туманы
Писатель лекцию читать,
Профессор Т. — писать романы».
Лечится йодом, легкая студенческая шутка, выпускается из детской рогатки.
Поэзия[править]
Из Гейнеправить
- «На той на горе на высокой…»
- «Когда я ранним утром…»
- «Давали советы и наставленья…»
- «Мне снился сон, что я господь…», опубл. в 1927
- «А ведь кастраты плачут…», опубл. в 1925
- «Девица, стоя у моря…», опубл. в 1927
- «Не верую я в Небо…», опубл. в 1927
- Белый слон («Король Сиамский Магавазант…»)
- Мария-Антуанетта («Как весело в замке Тюильри…»)
- Маленький народец («В ночном горшке он плыл к Роттердаму…»)
- Доктрина («Бей в барабан и не бойся беды…»)
- Адам Первый («Ты выслал с пламенным мечом…»)
- Предостережение («Ты печатаешь такое!..»)
- К успокоению («Мы спим, как некогда Брут. Но всё ж…»)
- Мир навыворот («Да этот мир стал на дыбы…»)
- Алкая покоя («Пусть кровь течёт из раны, пусть…»)
- В мае («Друзья, которых любил я в былом…»)
- Красные туфли («Кошка была стара и зла…»)
- Невольничий корабль («Сам суперкарго мейнгер ван Кук…»), опубл. в 1927
- Филантроп («То были брат с сестрою…»)
- Аудиенция («Я не желаю, как фараон…»)
- Добрый совет («Брось смущенье, брось кривлянье…»)
- Воспоминание о днях террора в Кревинкеле («Мы, бургомистр, и наш сенат…»)
- Ишачество («Отец твой был добряк осёл…»)
- Спесь («Графиня Гудель фон Гудельфетт…»)
- Песнь маркитантки («А ведь гусаров я люблю…»), опубл. в 1925
- Ослы-избиратели («Свобода наскучила в данный момент…»)
- Король Длинноухий I («Само собой, в короли пошёл…»)
- Завещание («Пора духовную писать…»)
- Эпоха кос («Две крысы были нищи…»)
- Юдоль плача («Сквозь щели ветер ночной свистит…»), опубл. в 1927
- «Да не будет он помянут!..», опубл. в 1934
- Политическому поэту («Поёшь, как некогда Тирей…»), опубл. в 1927
- Хвалебные песни королю Людвигу («Вот это герр Людвиг баварской земли…»)
- «В моей любезной отчизне…»
- «Человек от этого счастлив…»
- Песнь песней («Женское тело — это стихи…»)
Семья и родственники[править | править код]
У Тынянова были старший брат Лев и младшая сестра Лидия. В 1915 году из местечка Велионы Режицкого уезда в Ярославль был эвакуирован кожевенный завод предпринимателя и купца 1-ой гильдии Бера Мовшевича Эпштейна, совладелицами которого после смерти отца стали сёстры Софья Борисовна Тынянова и Анна Борисовна Гаркави, перебравшиеся сюда с семьями (кожевенный завод и раскройно-посадочные и заготовительные мастерские наследников Б. М. Эпштейна были разрушены в ходе ярославского восстания 1918 года и восстановлены в годы НЭПа; в 1917 году на заводе работали 236 рабочих). В 1918 году двоюродная сестра Юрия Тынянова детский врач Эсфирь Александровна Гаркави (1889—1986) вышла замуж за его брата Льва Тынянова (1891—1946), главврача ярославского городского противотуберкулёзного диспансера. Заслуженный учитель Российской Федерации М. А. Нянковский — внучатый племянник Ю. Н. Тынянова.
Юрий Тынянов женился 3 февраля 1916 года на Лие Абелевне (Елене Александровне) Зильбер (в первом браке Качановская, сестра Льва Зильбера и Вениамина Каверина); их дочь — поэтесса и переводчица Инна Тынянова (1916—2004).
Двоюродный брат — советский разведчик Альберт Иоахимович Сыркин-Бернарди.
Двоюродный племянник Тынянова — литературовед Александр Миронович Гаркави. Троюродные братья (по материнской линии) — языковед Виктор Максимович Жирмунский, журналист Яков Ноевич Блох, искусствовед Мирон Аркадьевич Малкиель-Жирмунский, музыкальный педагог и виолончелист Константин Исаакович Шапиро (1896—1992) и филолог-романист Яков Львович Малкиель. Троюродные сёстры — поэтесса Раиса Ноевна Блох и Магдалина Исааковна Малкиель-Шапиро (1905—1968), жена историка церкви Владимира Николаевича Лосского, мать филолога и богослова Николая Лосского.
НАШИ ЛЮДИ
Малышев Андрей Валентинович
Литература
русский писатель
Рахимов Родион Галинурович
Литература
советский и российский писатель, публицист, переводчик, эколог, общественный деятель
K’naan
Литература
сомалийско-канадский поэт, рэпер и музыкант
Iванiв, Виктор
Литература
российский поэт и писатель, кандидат филологических наук
FM-2030
Литература
писатель-фантаст, футуролог и философ, один из основателей трансгуманистического движения
Яшин, Александр Яковлевич
Литература
русский советский прозаик и поэт
Яшен, Камиль
Литература
советский узбекский прозаик, поэт, драматург, общественный деятель
Яшвили, Паоло Джибраэлович
Литература
грузинский советский поэт и общественный деятель
Художественное творчество
Оригинальная почтовая марка к 100-летию со дня рождения Тынянова. Россия, , номинал 100 рублей
По свидетельствам, приводимым в мемуарной литературе, Тынянов писал рассказы и стихи, начиная с детских лет.
Систематическая профессиональная деятельность его в качестве литератора начинается в 1924 году, когда Тынянов, взявшись (по коммерческому заказу, организованному Корнеем Чуковским) за подготовку популярной брошюры о лицейском товарище Пушкина, а впоследствии декабристе, каторжнике и ссыльном В. К. Кюхельбекере, неожиданно написал о нём роман («Кюхля»). Роману, написанному достаточно неровно, но остающемуся одним из образцов воспроизведения «духа эпохи» в беллетристике, суждено было оказаться флагманом жанра «советского исторического романа», требуемого конъюнктурой. Однако сам роман не конъюнктурен ни в какой мере и остаётся переиздаваемым и читаемым восемь десятилетий спустя.
Следующий роман Тынянова — «Смерть Вазир-Мухтара» (), посвящённый последнему году жизни А. С. Грибоедова, представляет собой совершенно зрелое произведение со своеобразной стилистикой.
Несколько ранее Тынянов публикует первое из серии произведений («исторических повестей»), которые в равной мере могут быть отнесены к большим рассказам или коротким повестям — «Подпоручик Киже» (1927), за которым последовали «Восковая персона» (1930) и «Малолетный Витушишников» (1933). Автор привлекает в двух первых из них материал эпох, иных, нежели начало XIX века, являющееся «центром притяжения» большинства как научных работ, так и художественных произведений Тынянова (их действие относится к царствованию Павла I, Петра I и Николая I, соответственно).
В этих небольших по размеру и отточенных по форме произведениях сочетаются историческая стилизация языка (включая элементы сказовости, особенно в «Восковой персоне») с тонким пародированием «социологической прозы», получившей определённое распространение в советской литературе 1920-х — начала 1930-х годов (отчасти это относится и к миниатюрным зарисовкам, опубликованным в 1930 году под названием «Исторические рассказы»).
Согласно опубликованному Н. Л. Степановым списку (относящемуся к 1932 году), Тынянов вынашивал замысел «собрания сочинений», содержащего, наряду с написанными «Кюхлей», «Смертью Вазира-Мухтара», историческими повестями, а также незавершенным «Пушкиным» и романом «Ганнибалы» (работу над которым Тынянов начал, но оставил), ещё ряд пунктов. Они включали произведения «Граф Сардинский» (о Д. И. Хвостове, известном деятеле литературы и графомане конца XVIII — начала XIX веков), «Евдор» (по всей видимости, о П. А. Катенине), «Капитан Шишков 2-й» (о поэте и бретере А. А. Шишкове), «Овернский мул» (о Ж. Ромме; сохранился набросок, и по его мотивам написан поздний рассказ «Гражданин Очер»), «Бани Сандуновские», «Пастушок Сифил», «Иван Барков», «Потери».
Сниженная из-за болезни работоспособность и ранняя смерть не позволили Тынянову осуществить большую часть задуманного. Зная о неизлечимости своей болезни, он стремился успеть написать главное произведение своей жизни — роман «Пушкин», грандиозную эпопею о становлении, жизни и смерти национального поэта.
Наряду со «Смертью Вазир-Мухтара» и историческими повестями, две части «Пушкина» ( и -, соответственно), которые писатель успел завершить, относятся к вершинам его прозы. Третья часть (, опубликована посмертно) носит следы незавершённости, в последних главах выглядит как «творческий конспект» ненаписанного материала.
Художественное наследие Тынянова включает также короткие рассказы 1920-х годов; ряд рассказов («Гражданин Очер», «Генерал Дорохов», «Красная шапка»), написанных во время войны в эвакуации; киносценарии и одну пьесу; книгу переводов из Жоржа Дюамеля, три книги переводов из Г. Гейне.
Кроме того, по воспоминаниям знакомых, Тынянов был мастером устного рассказа и актёрской пародии. Ираклий Андроников ссылался на Тынянова как на неподражаемый образец этого жанра, который сам Андроников впоследствии популяризовал посредством телевидения.
Ранние годы
Отец, Насон Тынянов (1862–1924) — врач; мать, Сора Хася Эпштейн (1868–1940) — совладелица кожевенного завода. Тынянов — троюродный брат В. Жирмунского.
В детстве Тынянова обучали ивриту, о чем он позже писал: «В семь лет — горловая древнееврейская грамота, не похожая на человеческий язык» (ср. О. Мандельштам, «Шум времени», глава «Хаос иудейский»).
В 1912 г. окончил с серебряной медалью гимназию в Пскове, где на всю жизнь сдружился с братьями Л. Зильбером и В. Кавериным, сестра которых, Лия, стала его женой (1916).
В 1912–18 гг. учился на славяно-русском отделении историко-филологического факультета Петербургского университета, был активен в пушкинском семинаре С. Венгерова.
Статьи[править]
- О пародии (1919-1929, опубл. 1977)
- Записки о западной литературе (1921)
- «Серапионовы братья» Альманах I (1921)
- Георгий Маслов (1922)
- Мнимый Пушкин (1922, опубл. 1977)
- О композиции «Евгения Онегина» (1922, опубл. 1974)
- «Литературная мысль» Альманах II (1923)
- «Петроград» Литературный альманах, I (1923)
- Предисловие к книге «Проблема стиховой семантики» (1923, опубл. 1977)
- «Извозчик» Некрасова (1924)
- Кино — слово — музыка (1924)
- Сокращение штатов (1924)
- Журнал, критик, читатель и писатель (1924)
- Литературное сегодня (1924)
- Т. Райнов. «Александр Афанасьевич Потебня» (1924)
- О сценарии (1926)
- О сюжете и фабуле в кино (1926)
- Об основах кино (1927)
- Проблемы изучения литературы и языка (1928)
- О фэксах (1929)
- О Маяковском. Памяти поэта О Маяковском. Памяти поэта (1930)
- Предисловие (1929)
- Литературный факт (1924)
- О литературной эволюции (1927)
- Ода как ораторский жанр (1922)
- Архаисты и Пушкин (1921-1924)
- Пушкин (1929)
- «Аргивяне», неизданная трагедия Кюхельбекера (1924–1927)
- Пушкин и Тютчев (1923)
- Вопрос о Тютчеве (1923)
- Тютчев и Гейне (1922)
- Стиховые формы Некрасова (1921)
- Достоевский и Гоголь (к теории пародии) (1921)
- Словарь Ленина-полемиста (1924)
- Иллюстрации (1923)
- Блок (1921)
- Валерий Брюсов (1924)
- Промежуток (1924)
- О Хлебникове (1928)
